Стихия

Потебня А.Н.

Потебня Александр Афанасьевич.

Александр Афанасьевич Потебня (1835-1891) – один из выдающихся ученых-лингвистов конца XIX в., оставивший глубокий след в различных областях научного знания: лингвистике, фольклористике, мифологии, литературоведении, эстетике, искусствознании.

Прогрессивные тенденции русской философии отразились на философском осмыслении выдающимися русскими языковедами конца XIX в. сущности и задач языкознания, постановке ряда лингвистических проблем и предопределили в ряде случаев материалистическое их решение.

Величайшая роль в постановке таких общетеоретических проблем, как взаимоотношение языка и мышления, соотношение формы и содержания в языке, знаковый характер языка, система языка, диалектика отношений индивидуального и социального в языке, принадлежит А.А. Потебне.

Известные работы: «Из записок по русской грамматике», изданные его учениками книги «Из лекций по теории словсности. Басня. Пословица. Поговорка», «Из записок по теории словесности», «Основы поэтики», «Психология поэтического и прозаического мышления».

Потебня поддерживает положение немецкого языковеда Гумбольдта о языке как вечно изменяющейся деятельности; именно это помогло ему понять сущность языка как беспрестанного стремления к усовершенствованию языковых форм. Понятие развитие языка рассматривается Потебней как поступательный процесс, как переход от низших форм к высшим.

Язык находится в постоянном развитии, и ничто в нем не следует рассматривать как нечто неподвижное. Развитие языка предполагает постоянное появление в нем новых языковых форм. Процесс развития языка, как и процесс познания, Потебня рассматривает как исторический.

Другое положение Гумбольдта также получило своеобразное отражение в творчестве Потебни. Речь идет о знаменитом тезисе Гумбольдта «всякое понимание есть непонимание, всякое согласие в мыслях - вместе несогласие». Потебня разумел под «непониманием» не только обязательное отклонение мысли, идущей от сообщающего, а «понимание по-своему» как то новое, что творчески привносит слушающий. Одинаковое понимание у говорящего и слушающего Потебня считает невозможным потому, что разный возраст, социальные условия, различный жизненный опыт людей обусловливают индивидуальное восприятие предметов действительности.

Возбуждение извне — лишь повод для появления своего. Потебня особо подчеркивает это положение: «Люди... понимают друг друга не таким образом, что действительно передают один другому знаки предметов (...) и не тем, что взаимно заставляют себя производить одно и то же понятие, а тем, что затрагивают друг в друге то же звено цепи чувственных представлений и понятий (...), вследствие чего в каждом восстают соответствующие, но не те же понятия». Например, вещь, обозначаемая словом стол, содержит в себе несколько признаков. Эти признаки являются совокупностью тех впечатлений, которые человек получал от столов, виденных раньше. К этим впечатлениям присоединяются также воспоминания, так как значение слова составляется и из них.

И воспоминания эти индивидуальны. Все это вызывает известное «непонимание» передаваемой мысли, ибо «говорить, значит, не передавать свою мысль другому, а только возбуждать в другом его собственные мысли».

Влияние учения Гумбольдта сильнее всего проявилось в психологическом подходе Потебни к анализу языковых явлений. Именно стремлением исследовать факты языка в плане тех психических процессов, которые происходят в сознании говорящего индивида, объясняется решительное выступление Потебни против положений логической грамматики. Подчинение грамматики логике, считает Потебня, ведет к смешению и отождествлению различных явлений языка. Грамматические категории различаются по языкам. Эти различия не могут быть поняты логической грамматикой, потому что «логические категории, навязываемые ею языку, народных различий не имеют». Потебня приходит к следующему выводу: «языкознание, и в частности грамматика, ничуть не ближе к логике, чем какая-либо из прочих наук». Поэтому и «грамматическое предложение вовсе не тождественно и не параллельно с логическим суждением».

С именем Потебни в истории русского языкознания связывается становление психологического языкознания. С точки зрения психологии он стремился выяснить общие вопросы происхождения и развития человеческого языка, соотношения языка и мышления и др. Для Потебни вопрос о происхождении языка является вопросом «о явлениях душевной жизни, предшествующих языку, о законах его образования и развития, о влиянии его на последующую душевную деятельность, т. е. вопросом чисто психологическим».

Наряду с объектами мышления Потебня выделяет и субъекты мышления («я сам»), конкретных людей, являющихся не только продуктами природы, но и членами коллектива. На первоначальном этапе развития человечества объекты и субъекты мышления совпадали. И лишь позднее «человек периода мифа» начинает отделять себя от окружающего мира, объективировать через мышление окружающий его мир.

По мнению Потебни, мысли говорящего и понимающего «сходятся между собой» в слове. Благодаря словесной оболочке мысль перестает быть исключительной принадлежностью одного лица и становится достоянием многих лиц. Слово выступает в функции посредника между людьми и устанавливает между ними разумную связь. Слово одинаково выражает образ или понятие, поскольку по содержанию наша мысль выступает в виде образа или понятия. Потебня полагает, что в формировании понятия слово выступает не как непосредственный участник его образования, а как средство, орудие мысли. Слово содействует рождению понятия и завершает процесс его образования.

Впервые в истории русского языкознания Потебня выдвигает принцип системности не только в лексике, но и в грамматике. Он говорит, что язык

- это система, всякое явление его находится в связи с другими. Задача языкознания и состоит в уловлении этой связи, которая очевидна лишь в немногих случаях. Потебня отмечает, что в словаре любого языка много слов, а лексика нашей речи ограничена. Это возможно потому, что в языке как системе есть определенный порядок и определенные законы.

Потебня объединяет грамматические формы в языке в стройную целостную систему. Он полагает, что решить вопрос о значении данной формы или ее отсутствии можно только тогда, когда возможно связать эту форму с остальными формами данного языкового строя, связать таким образом, чтобы по одной форме можно было заключить о свойстве, если не всех, то многих форм. Раз грамматическая категория с присущими ей грамматическими формами входит в систему форм, составляет элемент этой системы, то «она пользуется для распознавания другим, более тонким средством, именно знанием места, которое занимают слова в целом, будет ли это целое речью или схемою форм». Понятие системности грамматических форм было тем новым, что внес Потебня в понимание грамматической структуры русского языка.

Необходимо отмстить, что Потебня (как позднее Фортунатов) вводит понятие противопоставленности, различия для определения грамматической формы: «Когда говорю я кончил, то совершенность этого глагола сказывается мне не непосредственно звуковым его составом, а тем, что в моем языке есть другая подобная форма кончал, имеющая значение несовершенное». (Немного позднее противопоставление для выявления специфических свойств того или иного явления языка на фонетическом уровне было использовано Бодуэном де Куртенэ.).Грамматическая форма, по Потебне, категория историческая.С изменением грамматических категорий изменяется и то целое, в котором они возникают и изменяются, а именно предложение; как изменяется предложение, так изменяется и форма.